Основные школы медиа-исследований

школа
Glasgow Media Group

хранения знания. А знание — власть. Соответственно способы коммуникации характеризуют также и власть —

и всегда находятся в её руках. По характеру средств передачи знания мы можем безошибочно судить о культуре. Изучая медиа-технологии соответствующего времени, мы можем понять суть культуры

свою мощь базируется на особой технике обращения со временем и пространством. Одни империи

концентрируются на времени, другие — на пространстве. Группа элиты, которая имеет доступ к этим медиа, наделена высшей властью.

Информацию, записанную на камне, крайне трудно передать, невозможно изменить, — зато она хранится

очень длительное время. Такой тип хранения информации (а значит, и тип коммуникации) соответствует определённым характеристикам общества, среди которых: строгая социальная иерархия, ориентированность на традиции, строгая мораль. Группа элиты, которая имеет доступ к этим медиа, наделена высшей властью

имеют гибкие и подвижные средства коммуникации (папирус, например). Папирус легко транспортировать,

переписывать, хранить, — а также терять, им легко обмениваться; с его помощью можно управлять обширной империей — рассылать безусловные к выполнению приказы. Такие империи широко разрастаются, характеризуются разветвлённой сетью государственного управления, работающей на длинные дистанции. Им также свойственно развитие абстрактных наук, теоретического знания. Монополия на знание при этом другая — здесь властью наделён социум, а не группа элиты.

коммуникации ведет к существенным изменениям, например, папирус или бумага облегчают

транспортировку и работают на связь в пространстве,
- коммуникация обеспечивает как связь в пространстве, так и связь во времени,
- бюрократия ориентирована на связь в пространстве, религия – на связь во времени,
- цивилизации различаются и вариантами монополии на знания, для средневековой Европы в роли монополистов знаний выступали монастыри.

в городе Эдмонтон (административный центр провинции Альберта, Канада). С 1946 года до самой смерти —

а умер он 31 декабря 1980 года в Торонто — Маклюэн был преподавателем Университета Торонто, с которым связаны его основные научные и творческие достижения, и, по-видимому, умел обращаться с медиа, о которых писал. Его считали эксцентриком, — он вёл себя довольно непоследовательно и много дурачился. Маклюэн выступал с выездными курсами лекций, интервью с ним публиковали в журнале «Плейбой» (в 1968 году в интервью «Плэйбою» он пытался убедить его читателей, что мини-юбка — антисексуальна), он регулярно появлялся в телевизионных ток-шоу. Он также близко общался со многими звездами своего времени (Энди Уорхолом, Джоном Кейджем, Эзрой Паундом, королём Швеции Карлом Густавом, Вуди Алленом, список бесконечен). В общем, Маклюэн довольно много активничал, пока, наконец, не достиг своей цели: осенью 1965 года в газете «New-York Herald Tribune» писатель и публицист Том Волф написал о нём: «Видный мыслитель, место которого в одном ряду с Ньютоном, Дарвиным, Фрейдом, Эйнштейном и Павловым». Над этой фразой до сих пор многие подтрунивают, называя Маклюэна дилером теории коммуникаций. Кроме такой показухи, он довольно быстро оказался вовлечён в политические игры — его имя «как советника» упоминали с именами Джона Кеннеди и Ричарда Никсона. Многие его тексты были довольно сильно политизированы и буквально насыщены «Холодной войной».

состоит в том, что письменность и печать (они упоминаются вместе и взаимозаменяются, потому что

дело, начатое первой, завершила вторая технология) ответственны за появление и развитие западного типа культуры со всеми вытекающими из неё следствиями. По его мнению, этот рубикон — причина всех бед, постигших западную цивилизацию; но избежать такого пути развития было невозможно.

это свобода». 
«Как цивилизация повлияла на африканцев», которую пересказывает Маклюэн: изначально приехавших изумляли

высокие рабочие качества африканских рабочих, не тронутых цивилизацией, и, в частности, образованием. Их описывают, как радостных, хороших работников, не жалующихся и не знакомых с чувством усталости от монотонной работы или дискомфорта на рабочем месте; они также честны и невероятно искренны. Не подвергавшиеся обучению дети, например, могут сидеть недвижно сколь угодно долго. Но такие люди не способны выполнять сложную работу. Совершенно другими качествами обладают африканские жители, рождённые в христианских миссиях или прошедшие простейшее обучение. Обученный африканец начинает скучать на монотонной работе, он по-другому воспринимает время и пространство, что-то его интересует, а что-то нет. Он становится недисциплинированным работником. «Даже маленькая доля литературности производит такие эффекты».

вместо эмоционального устного разнообразного мира:
потеря мистического элемента;
одна черта — рациональность мышления — вместо

всего богатства чувств.
Создание цивилизованного человека, что включает:
создание типа человека-мыслителя, индивидуума;
создание представления об унифицированности кодов, такого принципа работы, как расщепление, усреднение, пересобирание и механическое повторение (привычка к униформизму);
создание представления о линейности и непрерывности пространства и времени;
жёсткая причинно-следственная связь элементов системы;
невовлечённость — пассивность.
Общество:
национализм;
индустриальность (возможность самовыражения в уединении и присоединении к другому уже с целью усиления мощи вели к созданию корпораций, военных и коммерческих), создание ситуации равного положения индивидов, например, перед законом слова, и так далее;
массовый рынок;
доступное образование (книга — первая машина-учитель), универсальная литературность, специализация и фрагментация знания.
Культура:
правильное написание и синтаксис, произношение (что отделило поэзию от песни, прозу от ораторства; теперь поэзия могла быть написана, но не услышана; музыка отделилась от слова);
появление Автора.

чувства до одного, визуального кода. И только в XIX веке разнообразие чувств и способов описания

действительности возвращается с коммуникационными электрическими медиа. Мы, однако, перед электрической технологией так же немы, как дикари — перед письменностью и механикой».

 «Одновременность времени и пространства, а также спад национализма, рождённого печатью и уничтожаемого электрическими медиа, рождает мировую деревню» (один из самых громких терминов, придуманных Маклюэном). Вневременной характер такого сообщества влечёт за собой интимность, взаимосвязанность, общность социального опыта, — это возврат коллективного мышления, вовлечённости. Визуальная культура создаёт центрированные нации, электрическая — племена.

книги, которая называется «Medium is the Massage»). Эта фраза стала известна даже

тем, кто никогда не слышал про Маклюэна. Интерпретации этого названия посвящены целые монографии, — по-моему мнению, наиболее адекватная трактовка отсылает нас к Гарольду Иннису: «Форма медиа-технологии, средство передачи информации часто если не определяет, то серьёзно влияет на содержание».
Пример. «Та форма медиа, которой является пресса, по своей природе делает концепт правды безотносительным, несуществующим. Способ передачи информации, газета, журналистика, новостные агентства и так далее, — уничтожают само понятие правды».

Горячее медиа — это медиа, которое расширяет одно чувство до предела, до очень высокого разрешения. Высокое разрешение означает, что содержание полностью заполнено информацией. Такие медиа исключают или минимализируют вклад аудитории, перципиента. Примеры горячих медиа — радио, кино, телевидение.
Холодное медиа — это медиа, которое предоставляет участнику только форму, и для своего функционирования требуют большого личного вклада. Например, книги, которые требуют от читателя максимального внимания и дополнительного включения воображения.

Маклюэном как внешние расширения человека, как непосредственные технические продолжения его тела, органов чувств

и способностей. Будучи такими расширениями, они в конечном итоге отделяются от человека и обретают власть над ним. Это отделение метафорически описывается Маклюэном как «ампутация»: развитие технологической инфраструктуры человеческого тела (а затем и человеческих коллективов) сопровождается последовательной «ампутацией» всевозможных человеческих способностей. Развитие электронных средств интерпретируется в этом плане как финальная «ампутация» человеческого сознания.

Анненбергской школы было изучение функционирования средств массовой коммуникации и их

воздействия на общество в широком социально-культурном контексте. В качестве основных направлений исследований сформировались следующие:
анализ кодов и форм структурирования образов и сообщений;
исследование поведения разных групп в коммуникационном процессе;
изучение коммуникационных систем, институтов, политики. Центральное место отводилось исследованиям телевидения как главного культурного индикатора американского общества, опреде­ляющего состояние общественного сознания и психологии, мнения, вкусы, пристрастия и потребности людей, которые порождаются со­циальными системами и оказывают на них обратное воздействие.

школы в 1967 году. Телевидение рассматривалось как одно из средств

сохранения целостности сложившихся общественных отношений и структур.
Исследователи утверждали, что телевизионная система является стабильной и закрытой структурой, способной  вводить массового зрителя в круг особой условной культуры со своими устоявшимися представлениями о жизненных ценностях и порядках...
Методология Анненбергской школы предполагает два уровня изучения системы телевизионных сюжетов и образов:
1. системный, выявляющий структуру главных ареалов телевизионного пространства,
2. культивационный, устанавливающий, что конкретно усваивается в сознании телезрителей в качестве общественных норм и ценностей...
С помощью этого индикатора определяется состояние общественного сознания и психологии, мнения, вкусы, пристрастия и потребности, которые порождаются социальными системами и оказывают на них свое ответное влияние.

профессора Гербнера исследования содержания телепередач и их воздействия на массовую

аудиторию в рамках проекта «Профиль насилия», целью которого было раскрытие системной сущности те­левидения как одного из средств сохранения целостности сложивших­ся общественных отношений и структур
Отталкиваясь от устоявшегося мнения, что насилие разлагает общественные нравы и порождает тягу к преступлениям, угрожая общественным нормам мо­рали и «нормальному», не девиантному поведению, исследователи в результате выявили несколько неожиданные вещи: оказалось, что дли­тельное общение с телевизионным «миром», насыщенным мотивами насилия, порождает у зрительской массы не столько тягу к девиант­ному поведению и стремление подражать жестокости на экране, сколь­ко страх и пассивность перед силой как основу массового конфор­мизма. Один из исследователей писал: «Страх как исторический ин­струмент социального контроля может быть еще более опасным ре­зультатом показа насилия, нежели агрессия». По мнению исследова­телей, культивируя потребительско-развлекательные функции, теле­видение обеспечивает конформизм (пассивность) публики не в пос­леднюю очередь за счет постоянного включения в систему телевизи­онной образности мотивов насилия.

коммуникации — Центр современных культурных исследова­ний, созданный в 1964 г.

при Университете Бирмингема для подго­товки аспирантов по этой проблематике по инициативе профессора Ричарда Хоггарда — первого его директора, ставшего в 1968 г. Испол­нительным директором ЮНЕСКО — Организации ООН по вопро­сам образования, науки и культуры. Следующим директором Бирмин­гемского центра стал Стюарт Холл, под руководством которого Центр значительно расширился, превратившись из преимущественно учеб­ного в крупное исследовательское образование и приобрел известность как широко ориентированная организация, мгновенно откликающа­яся на новейшие социально-политические веяния (что проявилось во время студенческих выступлений 1968 г.). С 1972 г. Центр издает се­рию сборников Working Paper in Cultural Studies (WPCS).

А в то время всё было возможно. Дети-цветы, зарождающийся феминизм, студенческие восстания. Ясное дело, что и история как наука не оставалась на уровне довоенной. 
В то время зачитывались Марксом – вот и появились исследования культуры рабочего класса, в противовес культуре элитарной. 
Наконец-то заметили, что мир разнородный, и появилась идея «мультикультурализма». Внимание стали привлекать маргинальные культуры – и тут же в научные труды увидели Супермена, Барби и телевизионные шоу. Культура, которую мы сегодня называем массовой, - вот что стало интересовать бирмингенскую школу.

масс-медиа, для чего используются (1) «маскировка и вытеснение», (2) «фрагментация»

и (3) «обман воображаемого единства и связи», якобы существующих в современном обществе
Первая осуществляется путем недостаточно­го освещения фактов классовой эксплуатации и возникающих на этой основе конфликтов. Второе относится к тенденции отрицать или иг­норировать общие для рабочего класса интересы и подчеркивать плю­рализм, разнородность и индивидуальность социальной жизни. Третье осуществляется на основе отсылки к национальному согласию, обще­му для всех классов и здравомыслящих людей доброй воли.
В 1980 г. С. Холл предложил модель «кодирования — декодирова­ния дискурса медиа»2(проблемы кода и дискурса будут специально рассмотрены далее). По Холлу, медиатекст локализован между его про­изводителями, определенным образом кодирующими сообщение с иде­ологическими и институциональными целями с помощью манипуля-тивного языка, и аудиторией, «восстанавливающей» (декодирующей) его смысл в ходе «оппозиционного чтения» (oppositionalreadings) в со­ответствии с собственным опытом, не обязательно согласующимся с тем, что был вложен в него отправителем. Умение публики читать «меж­ду строк» Холл обозначает термином «предпочтительное чтение» (preferredreading), или «переворачивание» (spin), оказывая тем самым сопротивление идеологическому воздействию.

журналиста профессиональных кодов только закрепляет гегемонистский культурный порядок — «профессиональные

коды способствуют воспроизводству гегемонистских определений. 
Получается, что, каких бы убеждений на сознательном уровне ни придерживался журналист, сам факт использования им профессиональных дискурсивных практик уже превращает его в буржуазного журналиста. Известный парадокс модели доминирования, согласно которому, чем профессиональнее работают средства массовой информации, тем хуже для аудитории, верен и на этом уровне: профессионализм работников средств массовой информации оказывается только еще одним (и самым коварным) способом борьбы за идеологическую гегемонию. Например, Дж. Фиск убежден, что таблоиды оказывают на массы гораздо более позитивное воздействие, чем престижные качественные издания, потому что размещаемые в таблоидах сенсационные сообщения легче поддаются истолкованию с переговорно-корпоративной позиции, чем аналитические статьи и объективные репортажи, которые публикуют элитарные издания. 
Это происходит потому, что сенсация предполагает оппозицию нормальному порядку вещей и, следовательно, подрыв официального порядка. Такого рода сообщения не претендуют на полную достоверность и, следовательно, интерпеллируют к скептическому субъекту, который колеблется между верой и неверием, потому что «видит всех насквозь» и не желает, чтобы его провели.
В то же время претензия элитарных изданий на правдивость и объективность своих сообщений представляет собой политический акт, направленный на то, чтобы дисциплинировать своих читателей, превратить их в «верующих субъектов» и тем самым заставить их занять подчиненную позицию по отношению к власть предержащим.
Иными словами, «желтая пресса» лучше элитарных изданий, потому что она имеет менее жесткие профессиональные критерии: журналисты таких изданий «не предпринимают никаких усилий, для того чтобы представить свою информацию как объективный набор фактов в неизменной вселенной;

воспринимаются публикой как отражение реальности, однако эта реальность весьма существенно

отличается от «реального мира», где проис­ходит гораздо больше событий, которые находят свое отражение в программах новостей или ежедневной газете. Так, типичная ежедневная газета публикует только 25% новостной информации, поступающей от информационных агентств. Такая же ситуация, но, пожалуй, еще сложнее, на телевидении. По­этому то, что мы получаем в качестве новости — результат тщательного отбора и решения, принимаемого в процессе гейткипинга: какое количество внимания
«...и редактор, определя­ющий главную тему дня, и администратор, который инструктирует съемочные группы и распределяет им задания, и киноредактор, отбирающий киноматериал для включения в выпуск, и тот, кто пишет текст, и дежурный редактор, контро­лирующий составление выпуска, устанавливающий последовательность сообще­ний и придающий им окончательную форму»1.
Один из первых и наиболее известных проектов, посвященный анализу содержания и особенностям производства телевизионных но­востей, был осуществлен группой исследователей Университета Глаз­го в 1970—1980-е годы. Изучая новостные сообщения британс­кого телевидения, ученые попытались ответить на основной вопрос: являются ли новости, транслируемые телевидением, объективными и непредвзятыми.

промыш­ленности — общенациональной забастовки шахтеров 1975 г. — была осуществлена

выборка из видеозаписей всех передач британского те­левидения за полугодие, в течение которого освещалась эта тема.
Как правило, в печатных изданиях — газетах и сводках новостей -— пред­ставленная информация объединяется в блоки по типу содержания: зарубежная, политическая, экономическая, спортивная в целях удов­летворения разнообразных человеческих интересов.
В ходе исследо­ваний GMG эта типология была подтверждена и для телевизионных новостей, а также выявлена устойчивая зависимость между содержа­нием (типом контента) и средней продолжительностью информации. День заднем новости подаются в одних и тех же временных, простран­ственных и тематических границах, которые нарушаются только в кри­зисных ситуациях или при возникновении экстраординарных собы­тий, когда возможны некоторые отклонения (увеличение длительно­сти информации или смена «места» в блоке новостей). 

воспринимается как естественный. Эту идею развивала одна из пер­вых исследователей

процесса создания новостей американка Тачман: «Новости, — писала она, — это рамка, которая придает миру опреде­ленные очертания»

что пропускается в новостях. Так, анализируя по­каз в телевизионных новостях внутринациональных (в

промышлен­ности) и внешнеполитических конфликтов (спор из-за Фолклендс­ких островов, переросший в вооруженное противостояние), они обо­сновали вывод, что основное внимание телевидение уделяет формам, последствиям конфликтов, т.е. внешним проявлениям, тогда как их причины остаются за кадром. Тем самым они показали образец селек­тивного отбора новостей, столь устойчивый и предсказуемый, что он может быть с легкостью трансформирован в работающую модель от­брасывания нежелательной информации в целях легитимации существу­ющего строя